Elegy In memoriam of Arkadii Dragomoshchenko

Ian Probstein

Elegy

 In memoriam of Arkadii Dragomoshchenko

A thought breaks loose flying into uncertainty —

as if one pressed the key “Enter”  —

flying away as an unfeathered nestling

while you send a word after word

after it, afterwords, a task force of postcriptums,

intending to clarify, add measure,

examples, instances…

                                                There is still

a room to be measured, to extend, to sound

while this life measured by our mortality

still lasts, and the words touch being

and space running into the wall of time,

as if a nestling leaving the nest

heading for Future-in-the-Past,

turned into Past Perfect in the flight,

running into the wall of silence,

into the line of stillness where

words are hardened, petrified,

turn into scrolls, Tablets of Covenant,

unless a word is light and dry

like a tree that gave away

the moist of its sounds drop by drop

and leaf by leaf, burns down, and the ash

flies over the Neva flowing into the Lethe,

returning into the Word which was in the Beginning.

In Russian:

            Памяти Аркадия Драгомощенко

Мысль срывается в недосказанность, —

словно нажимаешь на клавишу “Enter”, —

и улетает, как птенец, не успевший опериться,

и ты посылаешь вдогонку слово

за словом, десант постскриптумов

с намерением уточнить, придать меру,

дать примеры…

                        Все еще можно

измерить, промерить, отмерить,

пока эта жизнь, измеренная

мерой смертности, еще длится,

слова еще ощупывают бытие,

пространство, упираясь во время,

точно птенец, вылетевший из гнезда

во Future-in-the-Past, на лету

превратился в Past Perfect,

наткнувшись на стену,

на черту молчания, где

слова окаменевают, превращаясь  в скрижали,

либо, когда слово легко и сухо,

как дерево, отдавшее по капле,

по листику влагу звуков,

сгорает, и пепел летит

над Невой, впадающей в Лету,

возвращаясь к Слову, которое было вначале.