пятница, 22 апреля 2016 г.

ДОРОГА К СУДЬБЕ


Ян Пробштейн

 

ДОРОГА К СУДЬБЕ


Отцу

Да будет написана книга дороги к судьбе,
да будет та книга во чреве пророка горька.
Родник иссякает, и в землю yxoдит река,
и сорок исполнится дней, и тогда в capкофаг
положат, Иосиф, тебя, чтоб забыть о тебе.
Река понемногу в грунтовые воды уйдет,
и память сотрется, как слава, и впредь свысока
властители будут взирать на незваный народ.

I.

Время не сгладило наши черты — углами
мы выпираем из нашей приглаженной жизни.
Боже, неужто память хранит,
как бились локтями
мы в материнской утробе —
в какой же
ныне утробе находимся мы и отчизне,
и через сколько рождений пройти предстоит?
Трудно без ропота снова и снова
сбрасывать кожу —
где остановка?
в пустыне?
среди пирамид?

Жестче и жестче становимся мы —
все прямее:
жесткость угла нам опора
на круглой земле ...
Утесы стоят на песках,
от бурь песчаных шалея,—
надсмотрщики-вихри
хлещут их по хребтам
все злее и злей.

II.
Земля обернулась для них
не шаром, не сферой —
слепящей пустыней песчаной среди пирамид.
С чем же идти им в завтрашний день —
разве что с верой…
Неужто Завет Aвpaaмa с Всевышним
их сохранит?

О крепкий Египет, будь проклят, Египет!
Я строю тебе Рамзес и Пифом,
я — раб твой, душа изнуренная гибнет,
а тело — измятый глиняный ком.

Чем больше его изнуряли, тем более он
в числе возрастал, и тогда фараон
повелел всех новорожденных мужеска пола
в реку бросать, но в живых оставлять дочерей.
Вот он лежит — Левиина рода опора,
готовый для смерти. Имя ему — Моисей.

III.

…И не могши скрывать его долее,
мать, осмолив корзину из тростника,
положила сына в нее, чернея от боли и
надежды… в ожиданье притихла река.

Ох, уж это коварство и хитрость евреев:
всё законы страны норовят обойти —
мать не бросила в реку корзину тог да с Моисеем —
ей, преступной, вздyмалось сына спасти.

Подгадала и время, когда выйдет омыться
фараонова дочь в многоводной реке,
и свою оставила дочь следить, что случится,
и та, наблюдая, стоит вдалеке.

Да и царская дочь, обнаружив корзину
и увидев, что криком исходит дитя,
не бросила в реку еврейского сына,
как велел фараон, а мгновенье спустя
и сестра Моисея, от страха смелея,
подошлa к ней — и вот, предлагает позвать
из евреянок мамку — вскормить Моисея.
И приводит кормилицу — хитрую мать.

IV.

Покидая общину и общество,
                                                      край, где ты вырос,
уходя, как изгой,
ты почувствуешь бремя свободы.
Дикий запах пастушества,
запах костра и овчины,
и всего, что ты вынес,
остается с тобою, в тебе,
будто эта пустыня,
в сердцевине которой
однажды узрел ты чудо природы:
куст терновый горел, не сгорая,
из неопалимой
Купины кто-то громко воззвал:
"Моисей! Моисей!"
Пpocтодyшный, стоял он пред Богом,
лишь Богом хранимый,
и ответил он: "Вот я!"
— Ко мне приближаться не смей!
Я есмь СУЩИЙ!
К народу тебя твоему посылаю.

Обувь с ног своих сняв и лицо закрывая,
будешь немо внимать и, не веря, поверишь:
может вправду земля под ногою святая,
только вряд ли сейчас это дело проверишь ...

— Что в руке у тебя? —
„Мой посох пастyший“.
— Брось на землю его!—
и Бог обратил палку в змея,
и когда Моисей по6ежал,
Он сказал Моисею:
— Руку смело простри и возьми его,
ну же, смелее! —
и жезлом Господним стал посох пастyший.
— Как мне братьям в Египте об этом поведать?
Может, лучше
не такого, как я, —
пошлешь поречистее мужа?
—Я —глаза и уста,
и язык твой, и уши,
я даю тебе знаменья:
ВОТ, вода станет кровью на суше,
а твой брат Аарон левитянин
станет твоими устами,
ты же будешь ему вместо Бога.
А я буду с вами!

V.

Человек сквозь пустыню идет,
через страны, пространство и время.
Да, однажды он вывел народ,
но потом...
что же сталось потом все же с теми,
кто земли той достиг?
Да, вода не однажды
становилась кровью на суше...
Где же люди?
Где овцы?
                                                                        Где посох пастуший?
Человек сквозь пустыню идет,
через годы и годы.
Долго шел человек:
исчезали в пустыне
города, государства, народы,
возникали в пустыне миражи:
империи, царства.
.... За спиной оставались века
и соблазны всеобщего братства,
а свободы
недозрелый надкушенный плод
до сих пор отзывается горечью,
мучает жаждой,
но однажды. ..
Разве что-нибудь
было однажды? ...

VI.

Ты пришел в этот мир, чтобы жить
до поры безмятежно
и однажды увидеть, что мир
переполнен страданьем
и лю6oвыо, и поняв, что любовь неизбежна,
ты пойдешь по земле, взяв посох,
всего лишь дорожный — не Божий,
приумножишь познанья,
чтоб всегда оставаться в незнаньи,
приумножишь 6огатства,
чтобы все потерять, 6удто Иов,
и в награду принять
только пятна проказы на коже,
потеряешь два царства
и третье возвдвигнешь строптиво,
и достигнув новой ступени поймешь,
что грехи и заслуги,
Зло и Добро -
эта ноша из нош
пре6удуг с тобой и в тебе.
Сквозь рожденья
и смерти,
через все преврaщенья свои пронесешь
Ад и Небо в себе,
Свети Мрак,
и когда перестанешь
искать в непонятном и непонятом небе
спасенья и Бога, -
где-то в круге грядущем,
на немыслимой грани
узнаешь: искупленья грехов не дано,
дано очищенье
и еще пониманье того,
что все перед Богом равно.


1981

Комментариев нет:

Отправить комментарий