* * *

Мы еще не распутали путы распутий,
по бездумию путаем распрю и прю,
суть отсутствия это — отсутствие сути,
испадение истины. Хрупкому дню

угрожает распад, отпаденье от света,
и уже наползает кромешная тьма,
верный спутник духовного курослепа.
Сколько раз ты нас низводила с ума,

заставляла нас путать ближнее с дальним,
и клубятся, как змеи, клубки твоих пут —
мы опутаны чувством иррациональным,
что любовью к отечеству люди зовут.

Ты, отчизна моя, — наше место рождения,
вырождения место, где миллионер
Мышкин ищет опору в минуту падения
и тенета плетет наш грядущий премьер

Верховенский, прообраз наших правителей,
указав смердяковым спасительный путь:
слуги стали народными — в роли спасителей,
а за дело народное — не обессудь —

изнурительно будет кровавой дорога,
запечатаны будут сердца и уста
богоносца, в пути позабывшего Бога,
верховенских возведшего на пьедестал.

1995

A Prayer of a Taxpayer

A Prayer of a Taxpayer

Judges, who rule the world by laws,

Will ye despise the righteous cause,

            When th’ injured poor before ye stands?

Dare you condemn the righteous poor,

And let rich sinners ‘scape secure,

While gold and greatness bribe your hands?

            Isaac Watts, Psalm 58,

 Warning to Magistrates

My soul is dark. My brain is drained,

deranged, as if I were mad.

Amazed, I wonder in a maze:

my servants misbehave. It’s sad.

It’s actually more than weird:

I pay them, but they disobey:

the other day they put on riot gear

and clubbed some people who just talked,

arrested an old woman in the park,

and I was thinking as I walked:

am I a masochist? It’s crazy!

Did I pay taxes to support democracy

in Libya, Afghanistan, Iraq, or Yemen?

            Therefore the names of Heaven, Ghost, and Daemon,

Remain the records of their vain endeavor,

Frail spells — whose uttered charm might not avail to sever…

My soul is dark. My heart is just a piece of bark

eaten by some hungry elk or deer,

and I exclaimed: OMG, oh LOL, oh dear,

save that blessed one percent, take my advice,

and put them on some kind of Noah’s ark

or take them in your paradise,

please don’t forget to take the Murdochs,

they will establish free hacked press up there,

a heavenly tabloid, enterprise,

a new endeavor, a whole new epoch,

and if You want a nice and tasty supper,

take Martha Stewart, a chef, to that upper-

class world of stars and constellations

and save us from a mental constipation,

and maybe our hell down here

won’t be so dark. 

99%
While Management  boasts and chatters

that it'll distribute hot platters

We are running 99%

out of gas

(literally and figuratively)

for the last

2 months

We miss

our mis

management

which

is on e

                  vac  u

                                    ation

Please

have

pa

                  pa

                                    pa

patience             

While our management has high

profits

and low IQ

we should have

low

clearance

and zero

tolerance

Arcada-Arch: Я был каплей в клепсидре

Arcada-Arch: Я был песчинкой в клепсидре

Я был каплей в клепсидре

* * *

Я был каплей в клепсидре,

да разбита клепсидра и вытек поток;

пеной был океанской, да разбились волны о скалы;

мудрецом бывал и глупцом, безумцем и хладнокровным,

скрягой был и транжиром: мой расчет

обернулся убытком, а растрата прибытком −

велики прибытки, да всё ушло

на убыль, насмарку, все пошло

кувырком с молотка.

Бывал я и центром, и периферией,

радиусом был и окружностью,

а сейчас опять живу на отшибе,

крапчатоголовый бездомный кот,

живу сам по себе под забором:

добрые люди указали на ошибку,

а потом указали на дверь.

Метал я бисер перед свиньями

и баранами, овцами и козами −

от них польза и прибыль,

а от меня как с козла молока.

Исследую изнанку луча

И подбивку воздуха − какая она,

Обратная сторона ветра? 

27 октября 2007

Элегия: Вот какой он, оказывается, чёрный день

* * *

Вот какой он, оказывается, чёрный день —

беспросветная серость, даже моста

имени Джорджа Вашингтона не видно.

Здесь потеряешь не только собственную тень,

но и нравственные ориентиры.

Тьма осязаема, как фига в кармане.

Так сгустились и перемешались цвета,

что радуги век не увидишь. Обидно.

Идёшь на собранье, не на закланье,

и ловишь себя на мысли, что в этом тумане

ни Федры не встретишь и ни Эдипа —

просто некто вяло бросает: «Иди ты...».

Всё измельчало. Злодей — сирый,

герой страдает от геморроя. Не видно ни зги,

за исключением мелюзги:

захочешь подставить правую —

схлопочешь повторно по левой.

Была некогда девой,

а стала обычной шалавою.

Тьма и безлюдье. Хоть глаз выколи

за око, а зуб — за зуб.

Столько лет горе по свету мыкали,

что и свет белый стал не люб.

Страсти стали банальней. За одного

битого можно отдать только двух

убитых, но небитых или невинных нельзя.

Все утраченные близкие и друзья

сгустились на горизонте в точку тоски,

где сходятся параллельные и где ждут меня самого.

Собаки и дети радостно бегают в парке.

В инвалидных креслах возят стариков и старух.

Старухи, кажется, вяжут.

                                                                        А может быть, это — Парки? 

Русская литература: безотчетность и ответственность

http://russ.ru/pole/Russkaya-literatura-bezotchetnost-i-otvetstvennost


Мне больше нравятся вопросы, чем некоторые ответы. В частности, оспорю два утверждения — об американской риторике и интерпретации поэзии с применением подхода Якобсона. 1) Если утверждать, что «главный принцип риторики в Америке – это ни в коем случае не сходить со своей точки зрения», о ком мы говорим — о политиках, обывателях? — в то время, как примеры приводятся из Достоевского, Платонова. У Фолкнера, очень жесткого, даже жестокого писателя, не меньшая растворенность в персонажах, чем у Платонова, и тут нет одной точки зрения — и столько же ответов и интерпретаций, сколько мнений. (Мне вообще кажется, что однозначность больше характерна для русских с извечным вопросом: «Како веруеши?»). Второе, для изучения русского как иностранного «Грамматика поэзии и поэзия грамматики» Якобсона, вероятно, полезна, но — не для поэзии и ни в коем случае как критерий для перевода поэзии (отправная точка упомянутой статьи, в которой, в частности, анализируется, как частицы и другие грамматические формы стихотворения Пушкина «Я вас любил» переведены на чешский. Об этом в свое время писал Шкловский. Добавлю, что не только грамматические формы, но и слово как таковое непереводимо, а что до интерпретации поэзии, то нет и не может быть заранее заданного значения слова или даже смысла — в поэзии слово обретает значение в конкретном тексте, в контексте, одно и то же слово может иметь диаметрально противоположные значения. Да и не только в поэзии — возьмите «новояз» в оруэлловском понимании: равенство, братство, и свобода в тоталитарном обществе и в обществе относительно демократическом и плюралистическом, — имеют совершенно различные коннотации. Ян Пробштейн